Фамильная честь Вустеров - Страница 13

– Полагаю, случай слишком серьезный, чтобы вынести ему приговор в порядке упрощенного судопроизводства?

– Могу выписать ордер на его арест. Отведите его в библиотеку, я сейчас им займусь. Придется рассматривать дело на выездной сессии суда присяжных.

– Какой срок ему дадут, как вы полагаете?

– Затрудняюсь ответить, но уж, конечно, не меньше...

– Эй! – вырвалось у меня.

Я хотел поговорить с ними спокойно и вразумительно, объяснить, как только они придут в чувство, что .меня в этот дом пригласили, я гость, но почему-то с моих уст сорвался звук, какой могла бы издать на охоте тетя Далия, пожелай она привлечь внимание коллеги из охотничьего клуба "Пайтчли", который стоит на другом конце вспаханного поля эдак в полумиле, и старикашка Бассет отпрянул, будто в глаз ему сунули горящую головешку.

– Чего вы орете? – так отозвался Спод о моем способе извлечения звуков из собственного горла.

– У меня чуть барабанные перепонки не лопнули, – пожаловался Бассет.

– Да послушайте! – взмолился я. – Выслушайте меня наконец!

Началась полная неразбериха, все говорили разом, я пытался оправдаться, противная сторона обвиняла меня еще и в том, что я устроил скандал. И тут в самый разгар перепалки, когда мой голос по-настоящему окреп, открылась дверь и кто-то произнес:

– О Господи!

Я обернулся. Эти полураскрытые губы, эти огромные глаза... воздушный, гибкий стан... Среди нас стояла Мадлен Бассет.

– О Господи! – повторила она.

Признайся я человеку, который видит ее в первый раз, что одна мысль о женитьбе на этой юной особе вызывает у меня непроходящую тошноту, он в изумлении вскинул бы брови к самой макушке и отказался что–либо понять. Возможно, сказал бы: "Берти, вы сами не понимаете своего счастья", потом добавил, что завидует мне. Ибо внешность у Мадлен Бассет чрезвычайно привлекательная, в этом ей не откажешь: стройная, изящная, как дрезденская статуэтка – вроде бы я не ошибся, именно дрезденская, – роскошные золотые волосы, и вообще все, как говорится, при ней.

Откуда человеку, который видит ее в первый раз, знать о ее слезливой сентиментальности, о том, что она каждую минуту готова засюсюкать с вами, как младенец. А меня от этого тошнит. Не сомневаюсь, такая непременно подкрадется к мужу, когда он ползет к завтраку, у несчастного башка раскалывается после вчерашнего, а она зажмет ему ручками глаза и кокетливо спросит: "Угадай, кто?"

Однажды я гостил в доме одного моего приятеля-молодожена, так его супруга написала в гостиной над камином крупными буквами, так что не заметить надпись мог только слепой: "Это гнездышко свили двое влюбленных голубков", и я до сих пор не могу забыть немого отчаяния, которым наполнялись глаза ее дражайшей половины каждый раз, как он входил в гостиную. Не стану доказывать с пеной у рта, что, обретя статус замужней дамы, Мадлен Бассет дойдет до столь пугающих крайностей, однако и не исключаю подобной возможности.

Она смотрела на нас, хлопая своими большими глазами с кокетливым недоумением.

– Что за шум? – спросила она. – Берти, голубчик! Когда вы приехали?

– Привет. Приехал я только что.

– Приятная была поездка?

– Да, очень, спасибо. Я прикатил в автомобиле.

– Наверное, страшно устали.

– Нет, нет, благодарю вас, нисколько.

– Что же, скоро будет чай. Я вижу, вы знакомы с папой.

– Да. я знаком с вашим папой.

– И с мистером Сподом тоже.

– И с мистером Сподом знаком.

– Не знаю, где сейчас Огастус, но к полднику он обязательно появится.

– Буду считать мгновенья.

Старик Бассет ошарашено слушал наш светский обмен любезностями, только время от времени разевал рот, как рыба, которую вытащили из пруда и которая вовсе не уверена, что стоило заглатывать наживку. Конечно, я понимал, какой мыслительный процесс происходит сейчас в его черепушке. Для него Бертрам Вустер – отребье общества, ворующее у приличных людей сумки и зонты, и что самое скверное – он ворует их бездарно. Какому отцу понравится, что его единственная дочь, его ненаглядное сокровище, якшается с преступником?

– Ты что же, знакома с этим субъектом? – спросил он.

Мадлен Бассет рассмеялась звонким серебристым смехом, из-за которого, в частности, ее не переносят представительницы прекрасного пола.

– Еще бы! Берти Вустер мой старый добрый друг. Я тебе говорила, что он сегодня приедет.

Старик Бассет, видимо, не врубился. Как не врубился, судя по всему, и Спод.

– Мистер Вустер твой друг?

– Конечно.

– Но он ворует сумочки.

– И зонты, – дополнил Спод с важным видом – ну прямо личный секретарь его величества короля.

– Да, и зонты, – подтвердил папаша Бассет. – И к тому же средь бела дня грабит антикварные лавки.

Тут не врубилась Мадлен. Теперь соляными столбами стояли все трое.

– Папа, ну что ты такое говоришь!

Старик Бассет не желал сдаваться.

– Говорю тебе, он жулик. Я сам поймал его на месте преступления.

– Нет, это я поймал его на месте преступления, – заспорил Спод.

– Мы оба поймали его на месте преступления, – великодушно уступил Бассет. – Он орудует по всему Лондону. Стоит там появиться, как сразу же наткнешься на этого негодяя: он у вас или сумочку украдет, или зонт. А теперь вот объявился в глостерширской глуши.